quote Мы никогда не являемся просто пассивными жертвами автоматического
воздействия прошлого. Значимость детерминистических событий
прошлого определяется настоящим и будущим
Ролло Мэй

Тревога потери идентичности и тревога затронутой гордости

Тревога потери идентичности затрагивает самые основы человеческого Я, поэтому она настолько всеохватывающа и пугающа. Она сродни страху смерти, потому что потеря Я может восприниматься нередко как глобальная катастрофа. Именно поэтому человеку свойственно столь ревностно стоять на страже своей идентичности и целостности своего Я  - точнее той совокупности осознаваемых свойств, которую он считает своим Я.

Другим важным чувством при данном виде тревоги будет ненависть к тем, что, как считает человек, угрожает его идентичности, целостности и сохранности его Я. Разумеется, предметом ненависти не будет являться потеря идентичности. Человек чаще всего не будет даже осознавать такую возможность. Ненависть будет испытываться ко всему «чужому» и потому кажущемуся\ опасным и угрожающим.

ТРЕВОГА ЗАТРОНУТОЙ ГОРДОСТИ (мы будем рассматривать ее в разделе, посвященном вторичным видам тревоги) касается „ИДЕАЛЬНОГО Я“, того, чем человек считает необходимым быть. Чаще всего эта «необходимость» нереализуема, поскольку многие желаемые качества вовсе не свойственны природе данного человека. Или планка вожделенного ставится человеком настолько высоко, что достигнуть его можно только в фантазиях. Силясь выглядеть тем, чем он хочет быть, человек надевает маски и прячет свое истинное лицо, свое подлинное Я он скрывает за фасадами потемкинских деревень своих ролей.

Конечно, недостижимость столь желаемого, но нереализуемого страшно беспокоит человека. Ведь предмет его гордости – не он сам, каков он есть, а именно то, чем ему НАДО быть.

Все это приводит к прорыву сильных эмоций. Самая базовая из них – стыд. Ведь эта эмоция говорит о том, что скрываемое стало вдруг открытым для всеобщего обозрения. Значит, все усилия по строительству фасадов оказались тщетными. Осознание этого факты вызывает волну гнева на самого себя, оказавшегося в собственных глазах столь «несостоятельным», то есть не способным быть таким, как «НАДО».