quote Посредством рефлексии и всего, что сопряжено с нею, в человеке из тех же самых
элементов наслаждения и страдания, которые общи ему и животному, развивается
такой подъем ощущения своего счастия и несчастия, который может повести
к моментальному, иногда даже смертельному восторгу или также
к отчаянному самоубийству
Артур Шопенгауэр

Тщеславие и отношения

Как мы уже отмечали во вступлении к этой главе, тщеславие невозможно вне социальных контактов. Гордец нуждается в других для сравнения, для достижения превосходства. Другие нужны гордецу как почитающие его и восхищающиеся им. В конечном счете, задача других людей – обеспечить высокую САМООЦЕНКУ гордеца.

Уильям Джеймс указывает на то, что тщеславие делает человека неразборчивым в стремлении быть в центре внимания других людей: „лица, мнением которых мы вовсе не дорожим, являются в то же время индивидами, вниманием которых мы не брезгуем; не один великий человек, не одна женщина, разборчивая во всех отношениях, с трудом отвергнут внимание ничтожного франта, личность которого они презирают от чистого сердца“.

Почему же гордец так нуждается в другом человеке? Попробуем разобраться.


***


Карен Хорни утверждает, что гордыня усиливает базальную тревогу, которая представляет собой чувство одиночества и беспомощности в потенциально враждебном мире. В то же время, пишет Хорни, гордыня наделяет других людей сверхважным для гордеца значением. Тщеславный человек подвержен создаваемой его гордыней ПОТРЕБНОСТЬЮ в других людях: „для погони хоть за славой, хоть за оправданиями, он нуждается в побуждениях со стороны и большую долю побуждений получает снаружи“, то есть черпает их из внешних источников, а не из своей САМОСТИ.

Подобно тому, как для получения опыта любви (сначала к себе, а в последствии и к другому) человек не может обойтись без других людей, без общения с ними, так и для развития и проявления тщеславия необходимо наличие других.

Другие нужны, в частности для того, чтобы гордец мог тешить и взращивать свою гордыню. Так, Федор Степун отмечает, что гордецы, по сути, - "люди не существующие, ибо бытие свое они сами приравнивают к мнению о них других людей; посторонний взгляд для них то же, что огни рампы для театральных декораций“.

Далее, другие нужны гордецу, чтобы он мог защититься от ненависти к себе, утверждает Хорни. Это происходит, в частности, с использованием механизма ПРОЕКЦИИ (об этом чуть ниже).

Итак, по словам Хорни, гордыня приносит человеку принципиальную несовместимость с другими людьми. Гордец „чувствует себя далеким от людей, неуверен в них, боится их, враждебен к ним, - и все-таки они ему жизненно важны“.


ГОРДЫНЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ ГРУППЫ

„Нам всего приятнее иметь друзей,
выдающихся по рангу или достоинствам,
и вызывать в других восторженное поклонение“
Уильям Джеймс

Давно известна важность социальных групп для улучшения душевного самочувствия человека. „Выбранный и ценимый, человек чувствует себя утвержденным в своем бытии“, -  заявляет Ирвин Ялом.

Уильям Джеймс выделяет следующие честолюбивые стремления человека, реализуемые им в своем социальном окружении: желание обращать на себя внимание и вызывать в других изумление, жажда славы, влияния и власти. Джеймс подчеркивает, что эти стремления косвенным образом проявляются во всех материальных заботах человека, поскольку ОБЛАДАНИЕ может служить средством к осуществлению честолюбивых целей в социуме.

Карен Хорни отмечает, что гордец использует группы для повышения личного престижа: „все, что увеличивает престиж, может поднять настроение“. И обратная реакция: „любая неудача группы в увеличении престижа такой личности или любое уменьшение престижа самой группы провоцирует все реакции оскорбленной гордости“.

Хорни подчеркивает, что хотя гордец „в глубине души не чувствует себя заодно с группой, не считает себя ее частью“, хотя у него нет чувства принадлежности к группе, он все же все время старается изыскивать "удобные случаи", чтобы получить выгоду от группы. Эта зависимость гордеца от группы еще больше нарушает его внутреннюю цельность и отчужденность от себя. Хорни подчеркивает, что гордость в этом случае лежит вне самого гордеца, то есть предмет гордости не присущ личности человека.

Иные гордецы делают особым предметом своей гордости идеальный образ себя, который "направлен на доброту, любовь и святость, - пишет Карен Хорни, - в их представлении о себе у них все эти качества имеются в избытке“. Карен Хорни указывает на то, что такие люди буквально „сотворяют“ фальшивые чувства. Эти чувства лишены „глубины и силы, которые позволяют истинным чувствам себя доказать; они легко исчезают“.


ГОРЫНЯ КАК СРАВНЕНИЕ

Гордыня вряд ли могла бы проявиться в полную силу, если бы тщеславный человек не сравнивал себя с теми, кто его окружает. Другие люди превращаются в некий „мерный эталон“, который помогает гордецу оценить собственные успехи по достижению тех целей, которые ставит ему его ИДЕАЛЬНОЕ Я. Как отмечает Карен Хорни, стремление "не быть самим собой" проявляется в форме зависти с оттенком обиды ко всякому богаче одаренному или более удачливому в жизни, в подражании таким людям или в восхищении ими“.

Иными словами, гордец, сравнивая себя с другими, получает импульс еще больше сил отдавать формированию своего фантастического образа. Но это не всегда мирный процесс, поскольку гордец никогда не оставляет в покое тех, кто ставит под угрозу его идеальный образ. Так, если он увидит, что кто-то больше преуспел в том, что является предметом его гордости, он может тихо совершать подлости или в приступе гнева причинить вред этому человеку (или самому себе).

Другой требование гордеца - быть предметом особой заботы провидения, неосознанное требование от судьбы и от других людей особой СПРАВЕДЛИВОСТИ по отношению к самому себе является одним из краеугольных камней стремления к совершенству и превосходству, считает Карен Хорни.

СПРАВЕДЛИВОСТЬ тщеславный человек видит иначе, чем мы рассматриваем это в соответствующем разделе. Для него справедливость заключается примерно в следующем: "со мной не должно случиться ничего плохого и все должно быть по-моему". Справедливостью гордец считает не только то, что у него должно быть не меньше, чем у другого того, чем он гордится (будь то материальное благополучие, красота, ум, общественное положение и т. д.), но и обладание преимуществом перед другими в ОБЛАДАНИИ этими атрибутами.

В личных вопросах такие люди считают себя вправе получать обратно, по меньшей мере, столько же, сколько было дано ими другим, пишет Хорни; „при этом, свидетельства того, что добродетель не обязательно вознаграждается, отвергаются; кроме того, то, что дают они, приобретает в их уме преувеличенные размеры (например, в счет идет уже одно "доброе намерение"), а вот осложнения, которые они внесли в жизнь другого, в счет не идут).

Подчеркивание идеи справедливости может быть камуфляжем для мстительности в отношение тех, кто, по мнению гордеца, поступил с ним НЕСПРАВЕДЛИВО (см. ТЕВОГА НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ). Несправедливость для гордеца – это всегда отсутствие преимущества по сравнению другими (другие получают нечто раньше или больше) либо даже нарушение исключительности, в которой он убежден (другие получают нечто, чем должен обладать лишь он).

Если бы гордец не имел никого, с кем мог бы себя сравнивать, то гордыня его, пожалуй, зачахла бы – и о несправедливости не шло бы больше речи.


ГОРДЫНЯ КАК ВЛИЯНИЕ И ВЛАСТЬ

Как утверждает Карен Хорни, предмет особой гордости тщеславного человека – это „умение провести свои требования в жизнь, заставить других людей плясать под его дудку“. Гордец в своем стремлении к влиянию не брезгует ничем: ни ЛОЖЬЮ, ни манипулированием другими (надавливая на их слабые или болезненные места), ни угрожая им. Одна из разновидностей лжи – это простое сокрытие информации от другого из страха, что владение информацией даст тому преимущество, что может негативно сказаться на собственном благополучии и имидже.

Одним из способов такого влияния является маскировка под „бедную овечку“. Так, Эрик Фромм считает, что гордыня, тщеславие во многих случаях могут „скрываться за скромным и безропотным поведением“. Кроме того, согласно Фромму, нередко случается, что тщеславный человек делает покорность предметом своего самолюбования. То есть как бы двух зайцев сразу убивает – и влияние нужное оказывает, и себя больше любит.

О ВЛАСТИ как проявлении тщеславия мы поговорим в отдельном материале, поскольку власть нередко является апофеозом погони гордеца за превосходством и славой.


ГОРДЫНЯ КАК ЭГОЦЕНТРИЧНОСТЬ  И САМОИЗОЛЯЦИЯ

„Тщеславие и добрые человеческие дела
творит бесполезными“
Святитель Иоанн Златоуст

По сути, тщеславный человек „занят только собой и интересуется другими лишь постольку, поскольку они являются эхом его собственной персоны, - пишет Эрих Фромм, - Даже когда они проявляют себя как люди любезные, готовые помочь, они делают это зачастую лишь потому, что сами себе нравятся в этой роли. Они употребляют всю свою энергию на то, чтобы восхищаться собой, вместо того, чтобы посмотреть на вещи глазами человека, которому они помогают“.

Причиной такого поведения гордеца является эгоцентричность, то есть, как пишет Фромм, „занятость собственной персоной, ограничивающая проявление интереса к окружающему миру“. Особенно мало интереса, любви или симпатии остается у гордеца для других людей. При этом он может проявлять вполне адекватные реакции в отношении объективной реальности, особенно если эти реакции поддерживают его главную задачу - сохранить образ собственного величия.

Карен Хорни отмечает, что гордец „может быть невероятно себялюбивым или начисто лишенным себялюбия, но он всегда эгоцентричен в смысле замкнутости на самом себе: он живет своей личной религией (верой в свой идеальный образ), подчиняется своим собственным законам (своим НАДО) за колючей проволокой своей гордыни и сам себя стережет от опасностей, грозящих снаружи и изнутри“.

В результате замкнутости человека на самом себе, обусловленной его гордыней, „ему становится все труднее увидеть в другом человеке личность со своими правами, отличную от него самого“, - пишет Хорни.

***

Темной стороной социальности тщеславия является стремление гордеца избежать неудачи в утверждении своего превосходства, в торжестве своего ИДЕАЛИЗИРОВАННОГО Я. Для этого гордец склонен к уходу от других. Он продолжает однако сравнивать себя с другими и получать восхищение от других в своих фантазиях, приписывая себе некие исключительные качества. Карен Хорни отмечает, что „он должен доказать свою ценность себе самому так, чтобы удовлетворить себя (приписав себе необычайные свойства, особенности которых определены особенностями его потребностей)“.

Эрих Фромм по этому поводу отмечает: то время как человек пытается сохранить образ своего величия, он все больше и больше отдаляется от реальности и должен все более изощренно защищать себя от опасности обнаружения его „раздутого Я“. Это проводит „к грубому солипсизму и ксенофобии“. Иными словами, гордец склонен замыкаться в себе и ненавидеть все чуждое.

„Чем меньше гордец связан с миром вокруг него, тем меньше он думает о других людях и их чувствах“, - пишет Карен Хорни. Ему свойственно думать примерно так: „Я – свободная комета, летящая сквозь миры. Реально то, чего хочу я, а другие с их желаниями нереальны". В отличие от ребенка, еще не знающего, что у других людей есть свои собственные чувства и потребности, гордец занят самим собой, своими особыми решениями (быть лучше, выше, умнее других) – и тем самым отходит от мира и от других людей.

Для гордеца нередко характерна враждебность по отношению к другим – поэтому, как указывает Хорни, ему „важно не нуждаться в других (он взращивает в себе гордость своей богоподобной самодостаточностью: слишком горд, чтобы просить о чем-то; и принять с благодарностью тоже ничего не может - быть принимающей стороной слишком унизительно для него и отбивает любое чувство благодарности)“.

Какие бы аргументы ни выдвигал гордец, оправдывая свою отделенность от других людей, в ее основе лежит страх „провала“ – ТРЕВОГА ФРУСТРИРОВАННОЙ ГОРДОСТИ.


ИСКАЖЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ДРУГИХ

Тщеславный человек „видит других в свете потребностей, порожденных гордыней“, - отмечает Карен Хорни. Важнейшая причина такого искажения заключается в том, что "другие наделяются свойствами, которыми не обладают, или обладают в ничтожно малой степени“.

Механизм такого искажения – использование распространенного механизма защиты от тревоги, называемого ПРОЕКЦИЕЙ. По словам Хорни, гордец видит других в свете своих проекций: „другие и есть такие, какими он видит их в свете своего вынесения вовне, а он просто отвечает им в соответствии с тем, что это за люди; он не понимает, что фактически отвечает тому, что сам сказал за другого“. Проекции делают человека „слепым к реальным достоинствам или слабостям других“.

Более того, как отмечает Хорни, проекции могут сделать человека „очень зорким по отношению к определенным тенденциям и особенностям других людей“. В результате столь гипертрофированного восприятия гордецом этих особенностей другого человека приводит к тому, что „рисунок всей личности другого получается таким искаженным, что он решительно неверен“. По сути, другой перестает существовать для гордеца как личность. Он превращается, по словам Хорни, в символ этих особых, вынесенных вовне с помощью проекции собственных склонностей или тенденций, которые гордец в себе ненавидит или презирает. При этом он убежден в точности своих наблюдений над другим.

Именно все эти искажения восприятия другого лежат в основе неуверенности гордеца в других людях, его подозрительности по отношению к ним. В результате появляются или существенно усиливаются тревожность и чувство небезопасности.

Карен Хорни указывает на важное обстоятельство, которое вызывается упомянутыми искажениями восприятия других людей: гордец „не знает, как он относится к другому человеку, и как тот относится к нему. Он может называть его другом, но слово утрачивает при этом свои глубокий смысл. Любой спор, любой слушок, любое недопонимание того, что друг говорит, делает или не делает, могут не только вызвать временные сомнения, но поколебать отношения до основы“.

Следующим следствием искаженного восприятия другого гордецом будут, согласно Хорни, его „неопределенность, нерешительность в вопросах доверительности или доверия: в глубине души ему непонятно, в чем другому можно верить, а в чем уже нет. При более сильном чувстве неопределенности становится непонятным, на что вообще способен и неспособен другой – на какое благородство, на какую подлость; пусть даже он был тесно связан с ним много лет“.

Неуверенность в другом вызывает в гордеце страхи. Карен Хорни подчеркивает, что все страхи гордеца в отношение других людей „отвечают за то, что его основная позиция по отношению к другим – оборонительная, неважно, принимает она форму заискивания или более агрессивную форму“. При этом ПРОЕКЦИИ, переносящие на других собственные чувства и намерения, а также враждебность по отношению к ним, „делает других куда более грозными, чем они есть на самом деле“.

То есть гордец, в той или иной степени боящийся других людей, склонен сознательно или бессознательно ожидать от них худшего. „Наш страх перед другими зависит как от их власти причинить нам боль, так и от нашей беспомощности, - и оба эти фактора крепко поддерживает гордыня“, - пишет Карен Хорни.


ГОРДЫНЯ, ЛЮБОВЬ И СЕКСУАЛЬНОСТЬ

„Критерий ценности половых отношений –
искренность чувств“
Джон Макмюррей

По словам Эриха Фромма, для гордеца даже в том, что он называет ЛЮБОВЬЮ, нет глубокого интереса к предмету этой любви: „партнер никогда не является самостоятельной личностью в своей полной реальности; он существует лишь как тень его собственного раздутого Я“.

Партнер перестает быть личностью и становится сексуальным объектом, пишет Карен Хорни, то есть лишь инструментом, помогающим гордецу доказать себе И другим, что он – велик, неотразим, силен и прекрасен. Как отмечает Карен Хорни, „связь между сексуальностью и гордыней: половое функционирование, привлекательность, желанность, выбор партнера, качество и разнообразие полового опыта – все это становится не предметом желаний или удовольствия, а предметом гордости… Половая активность часто делается компульсивной (не потому, что человек этого хочет, а потому что ему НАДО: угодить партнеру; получить знак, что его хотят или любят; успокоить какую-то тревогу; доказать свою власть или потенцию и т.п. Половые отношения меньше определяются реальными желаниями и чувствами, чем влечением к удовлетворению каких-то компульсивных потребностей“.

Компульсивный секс, как мы уже не раз отмечали, является одной из распространенных защит от различных видов тревоги. В частности, он может рассматриваться как попытка укрепить САМООЦЕНКУ: гордец становится центром собственной вселенной, другие не живут сами по себе, крутятся вокруг него, существуют только для него. Это имеет место вследствие преувеличения места любви и секса в реальной жизни: „любовь и секс становятся главной ценностью в жизни и соответственно прославляются“, пишет Карен Хорни. При этом другие в роли партнеров будут „выбираться“ на основе влечения, вырастающего из неудовлетворенных потребностей гордеца.

Так, стремящийся властвовать будет выбирать партнеров, склонных к подчинению. Желающий завоевывать и покорять, будет азартен с теми, кто, казалось бы, неприступен. Победа при этом может состоять только в половом акте, хотя, Карен Хорни пишет и о более глобальных целях (о полном эмоциональном подчинении партнера).

Гордый своей скромностью и „чистотой отношений“ выберет себе того, кто будет восхищаться этими его качествами или готов встать над ним, чтобы дать расцвести его гордыне смирения. При низкой самооценке и страхе потерять лицо гордец может отказаться от попыток сблизиться с предметом своего влечения.

Однако, как отмечает Хорни, даже исключив любовь (а иногда и секс) из реальной жизни, гордец отводит им выдающееся место в своем воображении: „любовь тогда становится такой возвышенной и чистой, что любое ее реальное осуществление кажется мелким и гадким“.

Гордец, по словам Хорни, „может быть склонен исключить любовь из своей жизни, он может умалять или отрицать ее значение или даже ее существование либо испытывать сексуальные переживания с множеством разных партнеров“, однако он склонен сознательно или бессознательно следить за тем, чтобы ни к кому не привязаться.