Защиты от тревоги свободы

„Свобода порождает страдание,
отказ же от свободы уменьшает страдание.
Свобода нелегка, она есть тяжелое бремя.
И люди легко отказываются от свободы,
чтобы облегчить себя“
Николай Бердяев

ОБЛАДАНИЕ

Свобода, как мы не раз уже видели, представляет собой само бытие. То есть свобода предполагает постоянные изменения, которые человек свободно принимает или вызывает своим свободным выбором, решением и поступком.

Люди, страшащиеся свободы, будут склоняться к тому, чтобы максимально отдалить от своего сознания этот зыбкий характер бытия, где нет ничего постоянного, кроме перемен, где каждая перемена означает встречу с небытием и конечностью, где каждый из нас носит небытие в самой своей сердцевине. Главным способом ухода от страшного в бытии является переход в МОДУС ОБЛАДАНИЯ.

Совладать с тревогой свободы человек может, обладая внешними или внутренними опорами, которые способны, по его мнению, обеспечить ему уверенность перед лицом присущей бытию свободы.

Это могут быть авторитетные персоны (неважно, в личном ли окружение, или на общественном уровне), на которые можно положиться, чтобы избежать необходимости выбора. Тут мы имеем дело с фундаментальным решением через ОТНОШЕНИЯ.

Или это могут быть некие высшие силы, которые вершат судьбы мира и человека. Здесь мы сталкиваемся с фатализмом (здесь в основе лежит ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ фундаментальное решение), суевериями и религиозным подходом к решению проблемы тревоги (СУБСТАНЦИОНАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ).

Внутренние силы, на которые опирается человек – это те свойства, которыми он обладает, которые он имеет. Сюда относятся как его реальные способности, так и его гордость и тщеславие (например, через обладание какими-то статусами, ролями – реальными или воображаемыми, обладание определенной ИДЕНТИЧНОСТЬЮ – включая старые заслуги или героическое прошлое как самого себя, так и своих предков). Все это относится к СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫМ фундаментальным решениям.

„Обладать“ человек может и своими ценностями и смыслом своей жизни (АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ решение). При этом и ценности, и смыслы застывают, превращаясь в нечто самодовлеющее, как бы навязывающее человеку некое решение по принципу „НАДО“. Человек тогда как бы „освобождается“ от необходимости совершить в каждой конкретной ситуации свой свободный выбор.

Как мы уже видели, прошлое человека – это, пожалуй, единственное, что он „имеет“. И это „имение“ может вселять в человека иллюзию того, что вся реальность, вся его ситуация будут восприниматься как твердая ДАННОСТЬ, как нечто, чем человек обладает. То есть человек при этом не будет чувствовать свою собственную ответственность за все, с ним происходящее, и может со спокойной совестью „уйти“ от своей свободы.

В сфере ИНТЕНЦИОНАЛЬНОСТИ обладание превращает в каменное изваяние то, что, по сути, живо и динамично. Я имею в виду цели и стремления человека. При зацикленности на застывших целях челоне будет действовать компульсивно, то есть его выбор будет всегда как бы предопределен. При этом не будет в достаточной мере обеспечена обратная связь между целью и результатом, не будет эффективно корригироваться траектория движения человека в будущее.

Ирвин Ялом отмечает, что человек всегда выбирает „между невротической вынужденностью и ответственной свободой“. Отсутствие выбора, считает Ялом, - это миф, заблуждение. Человек, выбирающий компульсивность как бы „не знает“ о наличии иных возможностей. Ялом в этой связи заявляет, что выбор – это не только ДА или НЕТ. „Я НЕ ЗНАЮ” – это тоже выбор, выбор избегания своей ответственной свободы.

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ В МОДУСЕ ОБЛАДАНИЯ

АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ

Выбор определенных ценностей может служить ограничению свободы – и через это избавлению от тревоги или уменьшению тревоги.

Некие „застывшие“ ценности, которые человек не интегрировал в свою САМОСТЬ, а просто-напросто „проглотил“, встроил внутрь себя целиком и некритично, которыми он „обладает“, могут приводить к тому, что опора на них сделает человека рабом таких ценностей. Его свобода будет ограничена ими – человек будет выбирать не на основе своей свободной воли, а как бы толкаемый изнутри, как бы обязанный делать тот или иной шаг во имя этих ценностей.

Другой способ – это свободный выбор ценностей, которые также удобно суживают спектр возможных выборов человека, и, тем самым, степень его свободы.
Это могут быть ценности, которые:

• оправдывают зло и насилие (а значит позволяют человеку ограничиваться „удобными“ для себя выборами)
• оправдывают пассивность (то есть отсутствие необходимости “строить” себя самому)
• оправдывают делегирование инициативы другому (передают право выбора и решения другому человеку)

Может, конечно, показаться, что подобные ценности, выбранные по собственной воле и сделанные „своими“ – это нечто бытийное, и не имеющее ничего общего с обладанием. Однако, если присмотреться повнимательнее, то можно разглядеть в таких ценностях не меньше от изваяния, чем в рассмотренных абзацем выше. Такие ценности также застыли в сердце человека и (как и все, чем человек обладает) делают его своим рабом. Человек, опирающийся на такие ценности, теряет свою свободу.

ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ

Контроль над ситуацией – это основа свободы человека. Путем свободной постановки целей и свободному выбору человек идет по пути становления, беря под контроль свое бытие, отрицая его в пользу того, что должно состояться. Человек, двигаясь в сторону проекта самого себя, контролирует то, чем он должен быть.

Тенденция к гиперконтролю

Однако “борьба” человека с тревогой свободы склоняет его к тому, чтобы взять свою ситуацию под полный контроль – дабы избежать непредвиденных неожиданностей и свести необходимость выбора к минимуму, а еще лучше к тому, что человека устраивает и что соответствует его планам. Такой контроль “возможен” лишь, если человек “ОБЛАДАЕТ” тем, что он хочет контролировать. Это могут быть люди, предметы и явления человеческой ситуации. То есть гиперконтроль предполагает твердую данность того, что человека окружает. А это достижимо только в фантазиях человека, то есть может носить исключительно иллюзорный характер.

На общественном уровне такой способ совладания с тревогой свободы тоже имеет место. Ролл Мэй указывал на свойственные всем современным обществам „недоверие свободе и чрезмерное подчеркивание "ответственности", представленное в форме морального и социального контролирования другого человека“. Это проявляется в форме порой чрезмерной (даже навязчивой) стандартизации качества, требованием от инициативных людей всевозможных (нередко ненужных) лицензий, разрешений и справок. Даже если свобода отдельного человека и не  подавляется с помощью специальных (нередко изощренно завуалированных) законов, то это подавление, это ограничение свободы достигается с помощью основанной на тенденции к конформизму стандартизации, чему неизбежно подыгрывают и придают силу средства массовой информации.

„Наученная беспомощность“

Бывает, что человек рано усваивает представление о том, что результаты его поступков (как получение награды или наказание) находятся вне сферы его контроля. То есть человек видит контролирующую инстанцию вне самого себя (в других людях, в мире, в руках судьбы). Он ощущает себя беспомощным – и отказывается от инициативы, раз уж все равно он своими выборами и решениями ничего хорошего для себя достичь не в состоянии. Так человек постепенно все больше погружается в так называемую „наученную беспомощность“. Такие люди ограничивают себя в своей свободе – а через это „убегают “ и от тревоги свободы.

Компульсивность

Еше одним способом отказа от свободы является „делегирование“ принятия решения о поступке низшим сферам своей самости. Человек „выбирает“ компульсивное поведение - ведомость не сознанием, а внутренними силами. При компульсивном поведении человек влеком какими-то импульсами и не способен понять или выбрать, что он хочет.

Компульсивность – это противоположность свободы, отмечает Ролло Мэй. У компульсивных людей, по его словам, „заблокированы большие области сознания, они неспособны чувствовать или сознавать, что означают их чувства в отношении к миру. они "вытесняют" значимые переживания и всяческие возможности. Симптоматические результаты этого – широкая гамма конфликтов, тревоги, паники и депрессии. Душевное здоровье находится на полюсе спектра, противоположном "обусловливанию" и "контролю".

ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ

Перцептивное искажение

Человеку свойственно избирательно искажать воспринимаемую информацию, если игнорирование неких фактов (тут мы имеем дело чаще с ОТРИЦАНИЕМ) или неадекватное их восприятие способствует уменьшению его тревоги, поддерживает его ожидания или снижает остроту его опасений.

В случае с тревогой свободы такое восприятие собственной ситуации может „показывать“ человеку, что он либо не имеет возможностей выбора, либо этот выбор за него делает кто-то другой.

Все это – примеры „нечестного“ обхождения со своей реальностью (нечестного по отношению к самому себе – ведь итогом такого подхода будет, как правило, тот результат, которого человек опасается и хочет избежать - по принципу САМОАКТУАЛИЗИРУЮЩЕГОСЯ ПРОРОЧЕСТВА).

Виртуальная реальность

Погружение в виртуальный мир игр может увести человека от необходимости делать реальные шаги и реальные выборы. Он остается свободным, действуя в безопасном мире виртуала – без необходимости принимать свободные решения в ФОКУСЕ СВОЕГО БЫТИЯ (в момент погружения в виртуал).

Конечно, необходимость реальных выборов (даже если они отодвинуты на задний план, ВЫТЕСНЕНЫ), не заставит себя ждать. Но пока (в виртуале) человек чувствует себя уютно вдали от своей реальной свободы.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-СОЗНАВАТЕЛЬНЫЕ

Виктор Франкл отмечал, что люди склонны скрывать сами от себя свободу собственной воли, оправдываясь якобы присущим им слабоволием. Он называл комплекс мер, „защищающих“ человека от свободы коллективным неврозом, который может принимать следующие формы:

• Установка на временность бытия. Проявляется в склонности жить одним днем - если всё временно, нет необходимости брать на себя ответственность за что бы то ни было.
• Фаталисм в отношении к жизни. Человек уверен в предопределенности собственной жизни и судьбы, поэтому он считает бессмысленным и ненужным  взять на себя ответственность, взять судьбу в свои руки. Склонность к суевериям.
• Коллективистское мышление. Человек не делает попыток понять ситуацию – не может понять себя как личность и рассматривать себя и других как личности. Желание раствориться в массе, подчиниться ей отражает отказ от себя как от свободного и ответственного существа.
• Фанатизм. Игнорирование личностей других людей, их интересов И чувств. Фанатик попросту “не допускает” их существования. Для него справедливо только то, что он считает своим собственным, в правильности и необходимости чего он убежден.

Фатализм

Человек может отказывается от свободы, решив передать в руки судьбы всю ответственность за собственное будущее. По словам Виктора Франкла, „фатализм невротика представляет собой еще одну неявную форму бегства от ответственности: такой невротик предает свою неповторимость и непохожесть на других, ища прибежища в типичности и цепляясь за судьбу, которую якобы нельзя изменить“.

Согласно Франклу, „фаталисты склонны винить условия своего существования в детстве, полученное ими воспитание и образование в том, что все это "сделало" их такими, какие они есть, и, таким образом, предопределило их судьбу. Такие люди пытаются оправдать слабости своего характера изъянами биографии.

Франкл подчеркивает тот факт, что человек, так поступающий, по сути, живут в модусе обладания. Они считают неизменными и раз и на всегда данными те черты характера и слабости, которые они в себе осознали и приняли – а значит, которые они ИМЕЮТ. Франкл призывает таких людей понять следующее: „раз в детстве и юности они находились под воздействием столь неблагоприятных условий, это тем более их обязывает взять себя в руки и заняться самовоспитанием“.

Догматизм

Противники свободы любят противопоставлять свободе истину, которую навязывают и заставляют принять, отмечает Николай Бердяев. Так поступают люди, которые и сами страшатся свободы (то есть, постоянной новизны и максимальной неопределенности, вселяющей в них тревогу) и опасаются, что другие, будучи „чрезмерно свободными“, смогут также увеличить степень неопределенности, что чревато не меньшей тревогой. Идеология, поставленная на службу политике, в государственном масштабе насаждает подобные „истины“, душащие свободу.

Бердяев подчеркивает, что не существует истины, как некоего навязанного человеку предмета, как реальности, падающей на человека сверху: „навязанная мне истина, во имя которой от меня требуют отречения от свободы, совсем не есть истина, а есть чертов соблазн“.

Нигилизм

Если по-настоящему свободному человеку ценности и некие бытийные истины дают направление, поддерживают его мужество, то человек, страшащийся свободы и ответственности, будет всеми силами отрицать такие ценности, лишь бы сохранить внутреннее равновесие и избежать тревоги и кажущегося чрезмерным напряжения сил. Так рождается нигилизм.

Нигилист чрезмерно упрощает или обобщает живое бытие. Вместо становления, восхождения к своим проектам, к образу своего будущего, нигилист попросту живет минутой, удовлетворяя свои потребности и не заботясь о духовном росте.

Виктор Франкл называет главной причиной нигилизма у современного человека духовное пресыщение. Другой причиной можно назвать реакцию по типу „рикошета“, когда человек, стремясь стать свободным, отвергает навязанные истины, и попадает в рабство отрицания всяческих истин – то есть в несвободу же, но уже с другой стороны.

Чрезмерные сомнения

Сомнения – это нормальное свойство здоровой человеческой психики. Сознание человека Чрезмерные же сомнения парализуют активность человека, тем самым оправдывая его добровольную несвободу – его отказ от свободных выборов, решений и поступков. Человек попросту „не может“ совершить действие, в правильности и в исходе которого он сомневается.

„НАДО и НЕЛЬЗЯ“

Связывание себя внутренними обязательствами снимает с человека напряжение перед лицом свободы. Человек “как бы” знает, что ему “нужно” или “нельзя” делать. Он перестает быть хозяином своей воли, которая подчиняет себя диктату „НАДО” и “НЕЛЬЗЯ“. Как правило, эти обязательства представляют собой “голоса” значимых взрослых, которые с раннего детства внушали ребенку всевозможные запреты и приказания, за нарушение которых ребенку грозило наказание – физическое или (что порой страшнее) моральное (обвинения, унижения, лишение ласки и тепла, игнорирование, презрение).

Карен Хорни отмечает, что "НАДО" разрушительны по самой своей природе: „они надевают на человека смирительную рубашку и лишают внутренней свободы; человек может взваливать на себя задачи, губительные для всего его существования“. Она предупреждает, что за нарушение „НАДО“ на человека может обрушиться страшная ненависть к себе.

СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫЕ

Так как основное условие свободы - осуществление самостоятельного выбора, принятие самостоятельного решения, то основой всего этого должна быть некая сильная, мужественная и дееспособная сущность. Мы будем подробнее разбирать субстанциональные способы защиты в следующем разделе, посвященном, в частности, ответственности - этой необходимой составляющей свободы, ее второй стороне.

Здесь же мы лишь упомянем, что человек может стараться укреплять свою сущностную природу как изнутри, так и с наружи.

К внешним субстанциональным решениям относится опора на некие силы и передача им всей полноты своей ответственности. Тем самым, человек как бы освобождает себя от необходимости быть свободным. Так проявляет себя, например, религиозность, когда человек рассчитывает пассивно на помощь и поддержку всемогущей сущности.

Внутренне человек может полагаться на некие, им же выдуманные, сильные стороны своей натуры - это может быть ИДЕАЛЬНОЕ "Я". Служению ему человек посвящает нередко всю свою жизнь, принимая решения в его пользу и в ущерб своим реальным потребностям.

Тут стоит снова обратить наше внимание на то, что как внешние, так и внутренние сущности, рассматриваемые здесь, "являются" предметом ОБЛАДАНИЯ человека. То есть он как бы опирается на то, что является его "собственностью".

Здесь стоит также еще раз подчеркнуть, что человек, по сути, не может обладать сущностной природой. Он всегда находится в процессе становления. Поэтому иллюзией является уверенность в том, что человек ОБЛАДАЕТ некими неизменными качествами.

ОТНОШЕНИЯ

Свобода - тяжелое бремя, потому что человеку надо самому принимать решения и делать выбор. Это может казаться ему и слишком тяжелым, и слишком опасным. Виктор Франкл указывает самую распространенную причину тревоги свободы: "В отличие от животного, инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно делать. И, в отличие от людей вчерашних дней, традиции больше не говорят современному человеку, что он делать обязан. Не зная, что ему нужно, и не зная, что он должен, человек по-настоящему не знает и того, чего же он, собственно говоря, хочет"

Человек, которые не знает что он хочет и ради чего он должен что-то делать, перед лицом своей свободы буквально теряет почву под ногами. Отсюда - нередкое стремление отказаться от свободы. Человек, пытающийся бежать от свободы, подсознательно ищет возможности слиться с другими людьми, раствориться в них. Человек, по сути, ищет тех, кто будет его вести и направлять, решать за него и указывать ему, что, как и когда надо делать. В результате человек, по словам Франкла, "хочет либо только того, что делают другие, и это конформизм; либо наоборот: он делает только то, чего от него хотят другие, и тогда мы имеем тоталитаризм".

Альфрид Лэнгле отмечает, что люди, страшащиеся свободы, стремятся иметь отговорку или "уважительную причину" не быть свободным: "тогда не стыдно ни перед собой, ни перед другими; да и в дальнейшем не нужно меняться". Он приводит ряд отговорок, сводящихся к конформизму: "по-другому поступить было нельзя: ведь сегодня это в порядке вещей и не хочется выглядеть хуже других..., что так поступают все, да к тому же один раз – все равно что ни разу...". В случае отговорок тоталитарного типа человек уступает внешнему или внутреннему давлению, сужающему свободу его действий.

В обоих рассмотренных случаях человек ищет себе некую авторитетную фигуру или группу, которой можно было бы принадлежать, которая обеспечивала бы человеку почву под ногами, задавая ему границы и рамки. По сути, человек предпочитает раствориться в другом или в группе, лишь бы не быть свободным. Это бегство от здравого смысла и реальности. Но, как подчеркивает Эрих Фромм, "для большинства людей здравый смысл и реальность есть не что иное, как всеобщее одобрение". Фромм отмечает в стремлении человека к "растворению" в группе единомышленников или "своих" признаки инцестуального влечения. При таком слиянии, наряду с нарушением здравомыслия, является неспособность видеть в другом человеческом существе полноценного человека: "людьми считаются лишь те, кто имеет кровное родство или происходит из той же земли; "чужак" - это варвар".

Эрих Фромм подчеркивает архаический характер такого поведения - оно отражает привязанность древнего человека к своему племени, Человек, растворившийся в массе "не обладает свободой быть самим собой, иметь личные убеждения и соблюдать собственные обязательства", отмечает Фромм.

"Бегство в болезнь"

Одним из способов получить столь необходимую фигуру спасителя и покровителя является так называемое "бегство в болезнь". Как правило речь идет о психо-соматических заболеваниях, хотя нередко человек может заведомо усугублять тяжесть собственно физических страданий (так называемая аггравация). Человек, эксплуатирует свои симптомы, получает от своей болезни вторичную выгоду. Выигрыш от болезни состоит, по сути, в бегстве от свободы.

Человек, будучи слабым и больным, с одной стороны "освобождает" себя от многих выборов и решений (он как бы "не может" делать то или это), с другой стороны, он рассчитывает получить столь желанную поддержку со стороны другого человека. Эта поддержка будет оказываться в рамках отношений, в которых фигура помощника (как правило, это человек, самоутверждающийся от того, что он поддерживает другого) и получающего помощь, подходят, словно ключ к замку.

Симбиотические отношения

Описанные выше отношения чаще всего, принимают форму зависимости обеих сторон друг от друга. Каждая сторона нуждается в другой, дополняюшей её до состояния целостности. При этом стремление к растворению и поглощению друг друга соседствует с внутренними позывами к свободе, имеющими место у любого человека. Это создает почву для конфликтов и страхов в отношениях.

Отсюда - такая смесь любви и ненависти партнеров в отношение друг друга. Чтобы такие отношения были более или менее стабильными, партнеры должны либо постоянно, либо попеременно играть в отношениях роль либо пассивную (мазохистическую), подчиняясь партнеру, либо активную (садистскую), подавляя партнера.

Ирвин Ялом подчеркивает, что при таком слиянии ни одна сторона не является целостной и свободной.

***

Карен Хорни, описывает в своей классификации так называемый смиренный тип. Человек, относящийся к этому типу, по сути, отказывается быть свободным и потому уповает на поддержку со стороны других людей. Карен Хорни отмечает, что потребность такого человека в помощи "доходит до ожидания, что для него будет сделано все. Другие должны проявить инициативу, сделать его работу, взять на себя ответственность, придать смысл его жизни или так завладеть его жизнью, чтобы он жил ими, через них".

Тут мы подходим вплотную к "вершине" решения проблемы тревоги свободы через отношения. Я имею в виду "любовь".

"Любовь"

Почему я взял это слово в кавычки? Да потому что в данном случае - это всего лишь слово и есть, которое само по себе может вселить в человека иллюзию возможности разрешения всех его проблем, тревог и внутренней разорванности. Потому-то люди так ищут любви, что она "обещает" им обретение цельности.

Как отмечает Карен Хорни, любовь для рассматриваемого типа людей - это не только средство смягчить тревогу, но и способ обретения смысла жизни:

"Эротическая любовь манит этот тип личности, как высшее исполнение желаний. Любовь должна ему казаться и кажется билетом в рай, где кончается любое горе; нет больше ни одиночества, ни чувства потерянности, вины, ничтожности; нет больше ни ответственности за себя, ни борьбы с грубым миром, для которой он считает себя безнадежно неприспособленным. Вместо этого любовь, кажется, обещает защиту, поддержку, страсть, вдохновение, сочувствие, понимание. Она даст ему чувство своей ценности. Она придаст смысл его жизни. Она будет спасением и искуплением.

Смысл любви для него – в том, чего он ожидает от положения любимого (этот аспект называют паразитическим, потребительским или "орально-эротическим"). Но притягательность любви для него не столько в том, чтобы быть любимым, сколько в том, чтобы любить самому. Любить для него означает потерять, забыть себя в более или менее экстатическом чувстве, слиться с другим существом, стать единым сердцем и единой плотью, и в этом слиянии обрести цельность, которой он не может найти в себе: стремления предаться на чью-то волю и стремления к цельности".

Виртуальное общение

Бегство в виртуал „как бы“ ограждает человека от необходимости предпринимать реальные шаги в сфере межчеловеческих отношений. В виртуале человек ощущает себя "как бы" свободным - тем самым убегая от свободы реальной.

Я отнюдь не хочу утверждать, что виртуальное общение - всегда бегство. Оно может быть и продолжением реального общения иными средствами, и испытательным полигоном для новых или еще неиспробованных стратегий межчеловеческих отношений, которые в дальнейшем вполне могут быть опробованы и в реале. Но нередко виртуал заменяет реальное общение, отвлекает от него - и, тем самым, оправдывает бегство от свободы.